ОРУЖЕЙНИК

Книга  первая

Тест на выживание

Глава  12

— Что ж так не везет… — глядя на корчащиеся под ударами ворота, протянул Нестеров. На этот раз в его голосе было что-то устало-равнодушное.

Вот эти-то обреченные нотки и заставили меня взбеситься. И откуда только силы взялись? Цирк-зоопарк думаю, столько вытерпели, столько сделали, а теперь получается, что все зря, что все это был лишь способ приятного времяпровождения перед неминуемым концом, что-то типа покера в камере смертников. Ну уж нет! Я сдамся только когда почувствую зубы кентавров, вонзившиеся в мое тело. А впрочем, и тогда попробую изловчиться и застрять у твари в глотке. Пусть подавится, пусть сдохнет так и не пережевав полковника Ветрова.

— Заливай! — вскричал я.

— Что? — Нестеров вздрогнул и уставился на меня, как будто видел в первый раз в жизни.

— Заливай воду в аккумулятор,— повторил я как можно четче и уверенней, так чтобы дошло даже до мертвого.— Быстрее!

— Знаешь, сколько их там, снаружи? — милиционер ткнул пальцем в сторону ворот.— В жизни не прорваться!

Как будто желая подтвердить его слова, с улицы раздался длинный многоголосый рев, а вслед за ним по воротам что-то проскребло. Было совершенно ясно, что по металлу прошелся другой металл.

— Сумерки! — напомнил я.— Скоро наступят сумерки. Мы… вернее ангар может и продержаться.

Похоже, эта мысль реанимировала майора. Он вернулся в мир живых, в мир бойцов, готовых сражаться до последнего.

Пока Анатолий наполнял охлаждающую систему, я остервенело сдирал изоляцию с проводов, подключал их к клеммам аккумулятора. Пару раз меня довольно ощутимо долбануло током, но я даже порадовался этому. Живой, сукин сын. Кусается. Может и движок раскочегарит.

— Порядок. Залил. Хватило.— Дребезжание отброшенного в сторону ведра подтвердило слова майора.

— Хорошо! Осталось подключиться.

Мои слова заглушил грохот удара и звон разлетающегося в дребезги стекла. Подняв голову, я с ужасом увидел как в окошко под потолком просунулись две тонкие хватательные конечности, а вслед за ними и круглая, оскалившаяся зубастой пастью морда кентавра. Два переливающихся мутным желтым светом фасеточных глаза тут же уставились на нас.

Чудовище пронзительно завизжало. Наверняка это был первый в истории случай, когда человек понял речь кентавра, и этим человеком был я. «Они здесь!» — крик твари словно раскаленным железом прошелся по моему сознанию. Все. Кентавры теперь знают, что мы внутри. Они отыскали лазейку в нашей обороне. Оцепенев от страха, я наблюдал как зверь протискивается в оконный проем. Вот уже вся передняя часть его туловища извивается под ржавой аркой покатого потолка. Когда он просунет свои мощные кривые лапы… Однако, у твари этот номер все никак не получался. Мощная стальная рама оказалась слишком узка. Застряв в ней, будто в петле мастерски накинутого лассо, кентавр неуклюже барахтался и ревел во всю глотку.

— Ах ты, сучий потрох! — Нестеров с криком кинулся на врага.

— Толя, нет!

Я испугался за майора. Мне показалось, что он спятил и теперь кинулся навстречу неминуемой смерти. Но остановить… Эх, если бы я мог его остановить!

На полпути к своему противнику Нестеров наклонился и что-то поднял с пола. В полумраке склада я плохо видел что именно. Похоже длинная палка или труба, или что-то еще более тонкое. Милиционер поднял свое оружие, выставил впереди себя и с диким криком, словно средневековый копейщик, ударил в чешуйчатое брюхо. Удар получился отменный. Сила человека, помноженная на скорость разгона, позволила пробить тело твари насквозь. Я видел, как окровавленный металлический стержень блеснул у кентавра за спиной.

— Вот так тебе, гнида! — прогорланил майор, с жаром демонстрируя твари соответствующий жест: согнутую в локте правую руку, сгиб которой прикрывало запястье левой.— Будешь знать Нестерова.

Окажись ситуация хоть чуточку попроще, я наверное еще долго бы сидел с выпученными от удивления глазами. Ну, прямо как в кино! Один-единственный удар и зло повержено. Правда, далеко не все зло, а лишь его крошечная, сотая или даже тысячная часть. Вся остальная злоба и ненависть она вон там… бушует, беснуется, отделенная от нас всего несколькими миллиметрами ржавого металла.

— Толя, помогай! — завопил я, вспоминая о реальности. Завопил и, крепко зажав в руке два оголенных провода, пополз к желтой машине с черным, словно обмазанным засохшей кровью кентавров, ковшом. Так оно и будет. Я свято поклялся себе в этом.

Нестеров подхватил меня уже у самых колес погрузчика. Помог встать на ноги.

— Синий к плюсу, черный к минусу,— прохрипел я.— Живее!

Движение под потолком мигом привлекло наше внимание. Убитый кентавр стал раскачиваться и дергаться. Его явно пытались вытащить назад, однако торчавший в туше кусок арматуры работал как надежный стопор. В результате чего трупп твари застрял в окне, надежно закупорив его.

Любуясь своей работой, Анатолий осклабился:

— Сегодня у меня не самый плохой день. Многое получается. Надеюсь продолжать в том же духе.

Не долго думая, он подпихнул провода под клеммы, прикрепленные к старому негодному аккумулятору.

— Так пойдет?

— Нормально.

— Что теперь?

— Теперь в кабину.

— Ты же говорил не поместимся,— милиционер произнес это, когда уже тащил меня вдоль борта.

— Это раньше не поместились бы, а сейчас поместимся.

Глядя на ходящие ходуном ворота, слыша доносящиеся из-за них истошные вопли, мне и впрямь захотелось поскорее оказаться внутри забранной в решетку кабины. Пусть это укрытие и не столь надежно как стены ангара, но если разъяренная орда ворвется внутрь, это будет лучше, чем ничего.

— Ты первый,— когда мы добрались до двери, я указал взглядом на кресло оператора.

— А если придется поправлять клеммы или еще что?

Резонное замечание. Я даже задумался над ним, правда очень не на долго. Именно в этот момент послышался лязг металла, и внутрь ангара проник новый луч света. Оглянувшись, я увидел, что верхняя петля на одной из створок оборвалась. Ворота не вывалились только лишь благодаря приваренной изнутри защите. Они конечно еще немного продержатся, но… Нижнюю петлю постигла участь верхней. Теперь створка трепыхалась как осенний лист на ветру. Вокруг нее образовались широкие щели, в которые тут же просунулись обрезки труб и куски толстых стальных профилей.

— В машину! — завопил я и, собрав последние силы, толкнул Анатолия внутрь.

Майор упал на кресло, а я, не долго думая, плюхнулся ему на руки. Кабина оказалась столь мала, что два взрослых человека ощущали себя в ней сардинами плотно набитыми в консервную банку. По крайней мере, я почувствовал себя именно так, особенно как только захлопнул дверь. А еще ведь надо ухитриться ворочать рычагами и жать на педали.

Около минуты я пытался приноровиться. В конце концов мне это удалось. Не очень удобно, но что поделаешь, выбирать не приходится. Вдруг я почувствовал, что Нестеров протягивает вокруг нас ремень безопасности.

— Ты что, сдурел, я и так едва дышу! И еще ребра… — протестующе завопил я.

— Потерпишь,— милиционер с упрямством продолжал свое занятие.

— Убери!

Фиксатор щелкнул в тот самый момент, когда изувеченная створка ворот наконец не выдержала и с лязгом вывалилась наружу. Вот тут мне стало уже не до ремня. Затаив дыхание, я следил как только что рухнувшая металлоконструкция отползает в сторону, открывая вход в ангар. С этого момента нашей защитой стала лишь покрытое тонкой стальной решеткой стекло кабины, которое кентавр выломает если не с первого, то уж точно со второго удара. И самое обидное, что ничего не предпримешь. Полная, абсолютная беспомощность. Все, что мы могли, так это лишь строить страшные рожи в окошко.

Прозрение пришло в тот самый миг, когда мой взгляд упал на черный зубастый ковш. Чем не оружие? Если двигатель запустится, то погрузчик, пожалуй, сможет отправить на тот свет кое-кого из банды мерзких многолапых каннибалов. А вот, кстати, и они. Легки на помине. Я с ненавистью поглядел на авангард штурмовой группы — двух тварей вооруженных метровыми обрезками стальных труб. Они медленно и осторожно просунули головы внутрь ангара.

Рука сама собой ухватилась за ключ зажигания.

— Ни пуха! — крикнул Нестеров.

— К черту,— и я повернул ключ.

Сухое вибрирующее сипение стартера прозвучало для меня как награда. Есть! Получилось! Теперь бы добавить пару более мощных свирепо рокочущих аккордов.

Прежде, чем выключить зажигание, я ждал целых пять секунд. Ничего. Мотор так и не завелся.

На наше счастье твари у входа не заметили или не обратили внимание на звук электромотора. Наверное, это потому, что все вокруг заглушало грохотание металлической створки ворот, которую оттягивали прочь. Секундная глухота кентавров вселила новую надежду. У меня появилось время, чтобы попробовать еще раз. Итак…

— Заводись, зараза!

Погрузчик словно испугался моего вопля. Он вздрогнул. На смену стрекотанию стартера пришел громкий рокот мотора. Густой выхлоп добавил в палитру сумерек новые черные мазки.

— Да! — Нестеров радостно завопил, вцепился мне в плечи и стал трясти, словно призывая очнуться и радоваться вместе с ним. 

Я радовался. Ох как радовался. Сцепив зубы и до боли сжимая рычаги. Кто-то там на небесах видать сжалился надо мной. Как древнему викингу перед смертью вкладывали в руку меч, так и мне, полковнику бронетанковых войск, дают возможность умереть за рычагами машины, пусть и не боевой. Хотя, почему не боевой?! В руках Максима Ветрова любая машина будет нести смерть его врагам.

Я заставил себя выждать несколько напряженных бесконечно долгих секунд. Когда двигатель разработался и прогрелся, снял машину с тормоза, поднял ковш и рванул погрузчик по направлению к двери.

Я видел, как среагировали кентавры. Сперва они застыли, а затем инстинктивно попятились.

— Ага, сдрейфили сволочи! Сейчас я вам устрою цирк-зоопарк! Сейчас вы у меня попляшете!

Я тут же врубил фары. Два ослепительно белых луча ударили из полумрака ангара. От их света у меня самого перед глазами заплясали радужные зайчики, а что уж там говорить о кентаврах. Твари, похоже, и так не понимали, что за страшилище вдруг пробудилось у них под самым боком, а теперь оно еще и ухитрилось отобрать у них зрение.

— Страшно! — продолжал вопить я,— Сейчас вам будет по-настоящему страшно!

Именно под этот мой крик три тонны металла въехали в первого из кентавров, того, кто осмелился дальше всех углубиться на нашу территорию. Передняя кромка ковша, ощетинившаяся острыми стальными зубами, ударила ему прямо в грудь. За ревом моторов я не услышал хруста переломившегося хребта, но что так оно и вышло понял сразу. Верхняя часть тела твари оказалась в ковше, а нижнюю с бессильно повисшими лапами я поволок по земле впереди своей маленькой, но как оказалось свирепой машины.

Вторую тварь я прикончил метра через три. Кентавр пытался удрать, но погрузчик оказался быстрее. Он налетел на зверя сзади, подминая под себя сперва хвост, затем задние лапы и туловище. Три тонны веса это не шутка. Три тонны не выдержит никакая спина. Когда снизу что-то лопнуло и машина стала оседать, я понял что оказался прав. Вторая зверюга отправилась в ад.

Эта победа едва не стала для нас поражением. Колесный мини-экскаватор он же не танк. Машина предназначена для ровных поверхностей. А тут нас угораздило оказаться на куче мягкого подвижного мяса. Не мудрено, что погрузчик стал заваливаться на бок.

— Падаем! — завопил Нестеров.

— Сам знаю,— прорычал я, переключаясь на задний ход.

Успел. Машина нащупала колесами пол до того, как угол стал критическим. Этот инцидент слегка отрезвил меня. Заставил ярость и чрезмерный боевой пыл потесниться, уступить место разуму. Что дальше? Как следует действовать теперь?

Наружу высовываться нельзя. Там кентавры увидят, с кем имеют дело, осмелеют и накинутся со всех сторон. Я буду один против десятков если не сотен. Выходит, остается только лишь один вариант — не высовываться и защищать ворота. Столько, сколько смогу. Уже настоящие сумерки. И, черт побери, зверей должны, просто обязаны позвать!

Погрузчик остановился всего в паре метров от ворот. Два метра это много. Это слишком большая щель. Если твари ринутся всей гурьбой, я не смогу ее закрыть. Да и прибраться тут надо, расчистить, так сказать, поле боя. Я опустил ковш и словно мусор стал выгребать из ангара тела поверженных врагов. Затормозил лишь когда передние колеса наехали на бетонный порог. Хотя высовываться было опасно, но я сознательно пошел на этот риск. Хотелось осмотреться, оценить степень угрозы. И я ее оценил… так оценил, что чуть не помер от разрыва сердца.

Кентавров было больше сотни. Они отступили всего метров на десять. Полукруг диаметром десять метров, а за ним кишащее море: головы, лапы, хвосты, колья, дубины, копья. Все это вот-вот было готово ринуться в атаку. Что я мог противопоставить им? Разве что свой грозный вид. Руководствуясь принципом «Понты дороже денег», я поднял ковш повыше. Метра четыре. Вот какой я теперь огромный, бойтесь меня! Ага, пробирает? А как вам вот это? Я включил установленный на крыше проблесковый маячок. Когда огромный оранжевый глаз стал бешено зыркать по сторонам, осаждавшая нас армия тут же шарахнулась назад.

Наблюдавший за всей этой сценой, Нестеров нервно захохотал:

— Интересно, сколько еще можно протянуть на этих твоих трюках?

— Да трюки то уже и закончились,— признался я.— Разве что еще могу порычать.

— Не надо,— остановил меня милиционер.— Они этот звук знают.

— Что ж, тогда спрячемся в норку и будем свирепо ремыгать оттуда глазами.

Я тут же сдал назад в спасительную темноту ангара.

— Толя, а ведь уже темнеет. Где сигнал? Почему их не зовут?

— Черт его знает,— прошипел милиционер.— Сам уже психую. Ведь если они не уйдут, тогда…

Движение на площадке перед ангаром заставило Нестерова замолчать. Там будто зарождался настоящий ураган, который начал сдувать, уносить прочь проклятых шестиногов. Сперва исчезли те, что находились сзади. Они не взламывали ворота, их не атаковало невиданное огнедышащее чудовище, а посему каких бы то ни было личных счетов к нам, эти твари заиметь не успели. Легко пришли, а когда потребовалось, то и легко ушли. Совсем другое дело кентавры, стоявшие в первой линии. Похоже, я прикончил кого-то из их приятелей или может даже родственников. Поэтому, даже не смотря на зов, они оставались на месте, а кое-кто даже решил сунуться внутрь ангара.

Естественно, позволить этого я не мог. Чудовище должно наводить ужас и убивать, иначе оно никакое не чудовище, а так… огородное пугало. На максимальной скорости я ринулся вперед. Фары и маячок не включал специально, чтобы не спугнуть дичь. Расчет оказался верным. Застывший в дверном проеме шестилапый силуэт я ударил ковшом в бок и отбросил шагов на пять. Тварь оказалась живучей. Она не подохла, а волоча две перебитые лапы стала отступать к своим сородичам. У меня чесались руки высунуться и добить ее, но делать этого я, конечно же, не стал. Хватит и этой демонстрации. Каждый, кто сунется ко мне, будет жестоко покаран. Для лучшего всасывания этой истины я свирепо сверкнул фарами и отполз назад в кромешную тьму своего логова.

Преподанный урок не прошел даром. Решимости и желания поквитаться у наших врагов поубавилось. Причем поубавилось настолько, что до их мозгов наконец дошел зов, сигнал об эвакуации, поданный… Кем? Я когда-нибудь обязательно это узнаю.

Наблюдая за бегством кентавров, Нестеров облегченно вздохнул:

— Фух, слава богу. Кажись, от зверья мы избавились.

— Зверье, но раненного своего забрали,— протянул я задумчиво.

— А может они его потом сожрут, как тех, возле магазина?

— Все может быть,— я вяло пожал плечами.— Кстати, Толя, спасибо за ремень. Без него бы расшибся о стекло.

— Всегда пожалуйста.

Я не видел лица милиционера, но почувствовал, что тот улыбнулся.

— А ты тяжелый, Максим. Ноги мне все отсидел. Уж и не чувствую их совсем.

— Хочешь пересесть в ковш? — пришло мое время усмехнуться.

— Нет уж. Лучше здесь потерплю.

— Я почему-то так и думал, что ты откажешься.

Мы занимали себя всякой несущественной болтовней выжидая тот момент, когда можно будет тронуться в путь. Хотя, по правде говоря, как его определить? Не поезд все-таки. Расписания, где бы можно было глянуть время отправления, просто не существовало.

— Пора что ли? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Давай,— согласился майор.

— Ну, бог не выдаст, свинья не съест. Поехали!

Как только погрузчик выкатился под открытое небо, я слегка притормозил. Мы с Анатолием тут же стали оглядываться по сторонам. Вроде тихо. Движение ноль. Вернее, почти ноль. Кое-где в густой серо-коричневой дымке угадывалось мелкое и быстрое шевеление. Но это не опасно. Это какие-то небольшие твари пробрались на стойбище и подбирают объедки, оставшиеся после хозяев. А судя по вони, которая все больше и больше пробивалась в кабину, этих самых объедков здесь имелось порядком. Тлетворный запах разложения я уловил еще валяясь внутри бетонного кольца. Только тогда у меня не доставало сил, чтобы осознать что это такое.

— Какая вонь! — пробурчал Нестеров.

— Да уж,— согласился я.— Куда ехать? Ты говорил, что знаешь местность.

— Мы на окраине Мамоново.

— Это где?

— Полкилометра южнее Можайского шоссе. Выскочим на него на уровне Лохино, это чуток поближе к лагерю, чем Кутузовский микрорайон.

— Далеко нас уволокли, гады. Километров пять будет.

— Где-то так.

— А спрямить никак нельзя?

— Тут прямо перед нами железка проходит. Через насыпь и рельсы это чудо техники не переползет. Поблизости только два переезда. Тот, о котором я тебе толковал, и второй, возле платформы Баковка. До Баковки придется петлять по улицам. А сейчас на них, сам знаешь, черти что может твориться.

— Понятно,— я принял решение.— Рисковать не будем. Показывай путь на Можайское.

Чтобы выскочить на необходимую нам дорогу, пришлось огибать склад. Прощай старый ангар! Сегодня ты нам здорово помог, ты был домом и крепостью, другом и защитником, ты дал все то, что помогло нам выжить. Испытывая к ржавому сооружению чуть ли не сентиментальные чувства, я провожал его взглядом.

— А это еще что такое?! — возглас Нестерова заставил меня уставиться в лобовое стекло.

На фоне багровых предзакатных облаков вырисовывался высокий остроконечный пик. Он словно скала возвышался над нами, давя размерами и массой, заставляя почувствовать себя мелким и ничтожным.

— Вот цирк-зоопарк! — я резко остановил погрузчик.

— Откуда здесь эта хрень взялась? — пролепетал Нестеров.— И что это такое?

В неясном свете сумерек было сложно разобрать тот материал, из которого сложена пирамида. А то, что это была именно пирамида, не оставалось никаких сомнений. Я совершенно ясно мог различить грани. Их было четыре. Прямо Египет какой-то или… или… Черт побери, или пирамиды ханхов!

Я тут же врубил свет. Ожиданию увидеть играющий на бронзовых боках отсвет так и не суждено было сбыться. Вместо этого я обнаружил плотно слежавшуюся массу из домашней утвари, предметов обихода и бытовой техники. Вкраплениями в ней являлись полуистлевшие труппы скорпов, циклопов и других крупных животных. А в одном месте взгляд натолкнулся на обглоданный череп человека. Все это выглядело как огромный монумент, олицетворявший то, чем стала теперь Земля: разруха, запустение, смерть и ужас.

— Вот это да… — подавленно прошептал милиционер.— Теперь понятно куда они таскали все эти предметы. Только вопрос нахрена им эта куча?

— Это не куча,— я отрицательно покачал головой.

— А что же тогда?

— Подношения, дары. А все это место — святилище, храм.

— Храм?! — Нестеров не удержался от восклицания.

— Да, храм. Похоже, у кентавров существует что-то типа религии. А раз есть религия, то есть и боги, которых надо задабривать и ублажать.

Я почему-то тут же вспомнил того человека в черном плаще, которого видел сегодня днем. Если это, конечно, был человек.

Мое открытие словно изменило все это место. Оно приобрело какой-то таинственный, даже мистический облик, чему немало способствовали багровые оттенки заката и диковинные длинные тени, ползущие по земле. А, впрочем, для того, чтобы у обычного человека начали мелко и противно подрагивать колени, хватит и одного вида этой громадины.

— Похоже, пирамида давно закончена,— негромко произнес, почти прошептал Нестеров.

— Значит они строят еще одну. Где-то поблизости.

Пребывание в святилище кентавров начало меня серьезно нервировать, а может даже и пугать. Никто не знал, что таит в себе это жуткое место, какая опасность поджидает его непрошенных гостей.

— Давай-ка двигать отсюда подобру-поздорову,— милиционер будто прочел мои мысли.

Без малейшего протеста я стронул машину и покатил дальше. Мы оба напряженно молчали. Каждый ждал встречи с чем-то еще, более непонятным, а может и более ужасным. И она не замедлила состояться.

Свет фар выхватил из полумрака основание нового ритуального сооружения. Только на этот раз перед нами возвышалась не пирамида. Кентавры построили огромную образующую круг стену, этакую копию того бетонного кольца, в котором мы с Анатолием были заключены. Сооружение встало у нас на пути, словно не желая пропускать.

— Объезжай,— произнес милиционер.— Дорога должна быть где-то за ним. 

Я послушно повел погрузчик в объезд. Описав сорокаметровую дугу, машина уже была готова вырваться на свободу, оставив за спиной весь ужас этого проклятого места, когда Нестеров неожиданно воскликнул:

— Там проход.

Я и сам заметил широкую черную щель, которая прорезала высокую стену из мусора и тел мертвых животных.

— Ну и что? — я абсолютно не чувствовал себя участником этнографической экспедиции, изучавшей культуру многолапой расы.

— Заглянем? — предложил майор.

— Некогда.

— Тебе всего-то требуется повернуть и направить туда луч. Чтобы победить мы должны больше узнать о своих врагах.

Ну, точь-в-точь слова Нины. Они с Толиком словно сговорились. Я тяжело вздохнул и с большой неохотой налег на рычаги управления. Погрузчик крутанулся на месте, направляя два своих пылающих глаза вглубь черного каньона.

От увиденного волосы зашевелились на голове. Внутри стояли люди. Вернее полуразложившиеся мертвецы. Их глубоко насадили на вбитые в землю колы, от чего туловища сохраняли вертикальное положение. Вот только головы… Головы у всех понуро глядели вниз. Казалось, люди преклонялись перед чем-то, что находилось в центре этого жуткого Колизея смерти.

— Господи всемогущий… — подавленно прошептал я.

— Да-а-а… — в тон мне протянул майор.

— Ты был не прав,— вид мертвецов вызвал в моем мозгу просветление.

— В чем?

— Они не едят людей. Вернее, едят, но мы для них не деликатес. Мы ритуальная жертва. И этот зал… он храм Марса, храм войны, в котором стоят статуи врагов, самых главных врагов кентавров.

— Может и так.— В голосе милиционера больше не звучали растерянные, пришибленные нотки. Стало понятно, что он внимательно наблюдает.— Там, внутри, имеется несколько свободных кольев, и я даже знаю, для кого они предназначались.

От слов Анатолия у меня внутри все похолодело, но я попытался взять себя в руки:

— Не будем о грустном. Лучше погляди вон туда. Мертвец, крайний в третьей линии.

Нестеров пригляделся и воскликнул:

— Автомат! Они повесили ему на шею Калаш!

— Это точно храм войны. Враги кентавров должны выглядеть соответственно, как в жизни, грозные и опасные.

— Выпусти, я принесу оружие,— милиционер толкнул меня в спину.

— Опасно,— я не сдвинулся с места.— Что там внутри? Куда уставились все эти бедолаги?

— Вот на месте и выясню,— майор был непоколебим. — Нам позарез нужно оружие. Кентавры, конечно, ушли, но что будет, если по пути нами пожелает полакомиться какое-нибудь другое зверье? — Нестеров уже практически выпихивал меня из кабины.— Давай, Максим, шевелись. Темнеет быстро.

В словах милиционера имелся резон, и я сдался. Открыл дверь кабины, со стоном дотянулся до стойки и при помощи Анатолия поднялся. Милиционер убедился, что я не упаду, и только после этого выскользнул наружу.

— Толя, осторожно. Ковш весь в крови,— предупредил я.

— Вижу.

Нестеров перешагнул через правый край ковша и похромал вглубь самого ужасного места на земле. Все-таки ноги я ему отсидел,— как-то совсем не в тему голову посетила идиотская мысль.

Словно заклинание повторяя «Толя, быстрее», я наблюдал как майор пробирается меж мертвых тел. Даже невозможно себе представить каково ему сейчас. Косые взгляды пустых глазниц. Шорканье мелких падальщиков, тихое и осторожное как шепот мертвецов. Удушающий смрад, который кажется их тяжелым дыханием. Даже стало чудиться будто я вижу, как вслед за Анатолием тянутся костлявые руки, с которых спадает полуистлевшая плоть. Самое странное, что здесь и сейчас они не являлись чем-то опасным и смертоносным. Это была не угроза, это была мольба о помощи, просьба спасти, забрать их отсюда. Мне сделалось жутко и больно. Желая перевести дух, отделаться от этого наваждения, я закрыл глаза.

Чтобы прийти в себя, потребовалось всего несколько секунд, несколько глубоких вздохов. Я приказал себе собраться, досчитал до трех и поднял веки. Нестерова нигде не было видно. Исчез и автомат, висевший на шее у того погибшего. Не скрою, в первое мгновение я испугался. Однако затем решил, что еще рано паниковать. С майором должно быть все в порядке. Он просто полез вглубь тени, туда, куда не проникал свет фар.

Считая секунды, я ждал. Тело колотила нервная дрожь, которую усиливал холод приближающейся ночи. Эх, не захватил я свой подарок — милицейский китель! Хороший человек подарил. Лишь на мгновение отклонившись в сторону, мои мысли вновь вернулись к Анатолию. Цирк-зоопарк, да куда же он запропастился?!

Когда я уже серьезно подумывал а не упасть ли в водительское кресло, поднять ковш, а затем основательно разворошить этот пантеон смерти, среди мертвых тел появился серый силуэт. Наверное, первый раз в жизни я с радостью глядел на милицейскую униформу.

Нестеров тащил на себе целых три автомата и подсумок с магазинами. Кроме этого, в руках у милиционера был зажат какой-то небольшой сверток.

— Толя, быстрее! — прокричал я, глядя на узкую багровую полоску на западе — жалкое воспоминание о минувшем дне.

Майор поднажал и тремя отчаянными скачками покрыл разделявшее нас расстояние.

— Порядок,— прохрипел он.

Не теряя времени, милиционер стал забрасывать свои трофеи внутрь кабины, а затем забрался туда и сам.

— Давай, падай в мои дружеские объятия,— обладание оружием явно улучшило настроение Нестерова.

— Очень смешно.

Я нарочно не стал страховать свое падение, и хорошенько припечатал шутника. Мне было больно, но и ему тоже.

— Бегемот какой-то. Разожрались вы танкисты,— проворчал майор.

Прежде чем ответить, я рванул с места погрузчик.

— Ты чего копался? — рявкнул я, перекрикивая рев мотора.

— Умник, я бы на тебя посмотрел, окажись ты там… среди них.

В общем-то ответ меня удовлетворил. Исчерпывающий такой ответ, все объясняющий.

— Едем-то хоть правильно? Дорога та? — я покосился на проползающие за окном редкие одноэтажные домики.

— Похоже.

— Что значит похоже?!

— Давно здесь не был. Последний раз еще до войны. Окраина. Райончик бедный, малоперспективный. Все что можно было выгрести, уже до нас выгребли.

Я не стал вспоминать о нетронутом складе строительной фирмы. Это место чем-то привлекло кентавров, и притом давно. Так что сунься сюда колонисты… Уйма людей могла бы полечь.

Погрузчик подпрыгивал на ухабистой пыльной грунтовке, отчего свет фар метался из стороны в сторону. Чудилось, что машина независимо от воли водителя что-то выискивает, а может опасливо зыркает по сторонам. Это ощущение тревоги передалось и мне. Одно дело мчаться под защитой брони в трехсотсильном боевом монстре и совсем другое ползти со скоростью пятнадцать километров в час на крохотной машинке, вся защита которой состоит из стекла и хлипкой решетки. Тут надо держать ухо востро.

Не мудрено, что я стал озираться. Вокруг уже была настоящая тьма. Еще не черная и непроглядная, как все теперешние ночи без звезд и луны, а пока темно-претемно серая, плотная будто резина. Но это все же была уже тьма. Дома, заборы, остовы автомобилей, мертвые деревья в ней казались невиданными чудовищами, которые затаились у обочины и поджидают своих жертв. Вот-вот они заметят нас, вот-вот в темноте вспыхнут их горящие жаждой крови глаза.

Я вздрогнул, когда и впрямь увидел свет. Два тусклых излучающих зеленоватое сияние огня. Размытые светящиеся пятна проплывали по левой стороне. Вначале было даже сложно понять, сколько до них, десять, двадцать, а может сто метров. Нет, все-таки далеко, в конце концов, решил я.

— Могильники светятся,— Нестеров проследил за моим встревоженным взглядом.— В начале войны весь город был завален отбросами, что сыпались с челноков ханхов. Наша Гражданская Оборона запарилась вычищать да дезактивировать. Не хватало ни людей, ни транспорта, ни времени. Вот и не возили далеко. Закапывали прямо тут, на окраине.

— Ярко… Что-то чересчур ярко светятся,— задумчиво протянул я.— Не видал никогда такого.

— А черт его знает что в них за зараза! Ясно что-то радиоактивное, а вот что конкретно… На экспертизу тогда времени не было.

Могильники для меня, как впрочем и для всех ныне живущих людей, не в диковинку. Не высокие курганы, возле которых как правило красовались облезшие таблички «Внимание, опасная зона!» или «Радиоактивное заражение!» можно было найти в окрестностях любых даже самых небольших населенных пунктов. К ним уже привыкли и даже не особо опасались. Это было что-то наподобие открытого канализационного люка: если в него не наступить, то и не побеспокоит.

Вот и я тут же позабыл о зловещем свечении, как только впереди мелькнула куда более интересная вещь — полоска старого асфальта.

— Правильно едем,— обрадовался одинцовский старожил.— Сейчас выскочим на асфальт, повернем направо и вот он тебе, пожалуйста, переезд.

Железнодорожный переезд оказался там, где и предсказывал милиционер. Разваленный кирпичный домик и поднятые вверх облезлые шлагбаумы. Рядом лежал на боку покореженный хлебный фургон, разграбленная легковушка и везде мусор… полно мусора. Грязное, изорванное в клочья тряпье, старые башмаки, истлевшие книжки, почерневшие детские игрушки. Мне все это что-то напомнило.

— Толя, автоматы в порядке? — спросил я еще до того, как вспомнил свою недавнюю встречу с навозным львом.

Рядом с моим локтем тут же возник дульный тормоз-компенсатор АК-74, а затем послышался лязг затвора.

— Вроде да,— настороженно сообщил Нестеров.— А что, уже могут понадобится?

— Львы охотятся ночью? — вместо ответа спросил я.

— А шут их знает! — протянул майор.— После прогулок по ночам остается очень немного рассказчиков.

— Тогда будь наготове.

Я включил проблесковый маячок и постарался как можно побыстрее проскочить переезд. Когда железная дорога осталась позади, и мы вновь ехали мимо одноэтажных домишек, милиционер потребовал:

— Выключи маяк.

— Думаю, он будет отпугивать зверье.

— Нам сейчас не зверья надо страшиться, а сам знаешь кого.

Анатолий не произнес слово «призраки», будто боялся помянуть черта. Что ж, я с ним был вполне согласен. Призраки это и впрямь что-то необычное, сверхъестественное, дьявольское.

Я выключил маячок, и мир вокруг снова стал черно-белым. Тьма позади, овальное, подпрыгивающее белое пятно впереди. Меня такое разделение категорически не устраивало. Хищники они ведь чаще всего нападают именно сзади. А тут получается, что мы сами создали им для этого все условия. На панели управления рядом с переключателем, контролирующим передние фары, имелся еще один тумблер. Я щелкнул его. Зеркало заднего вида мигом ожило. Вместо непроницаемой черноты там появилась убегающая назад дорога. Порядок! Эта маленькая победа над мраком придала уверенности.

Вторую порцию допинга я получил, когда увидел возникшую прямо по курсу широкую ленту Можайского шоссе. Даже при таком чахлом освещении я сразу узнал его.

— Теперь налево и по прямой до самого дома,— подбодрил я приятеля, а заодно и самого себя.

— Прямая уж больно длинная,— пробурчал в ответ майор.

— Через полчаса будем. Подумай, Толя, всего полчаса и дома! — я даже попытался обернуться и подмигнуть напарнику.

— Смотри! — Нестеров не позволил мне этого сделать. Он вскинул руку и указал куда-то вперед.

Инстинкты бывалого водителя сработали, и я резко затормозил. Впереди на самом краю света дорогу переползала здоровенная ногатая змея. Не думаю, что сейчас она представляла для нас особую опасность. Однако, попади это живое бревно под колеса, и погрузчик мог стать, а то и заглохнуть. От одной этой мысли у меня засосало под ложечкой. Надо быть повнимательней и поосторожней,— приказал я себе, пока мы пропускали инопланетную рептилию. Когда тварь убралась, мы, наконец, смогли выехать на шоссе.

Я вел погрузчик по самому его центру, пытаясь как можно дальше объезжать навечно застрявшие здесь автомобили. Мысли помимо воли крутились вокруг одной единственной темы. Сколько мы проехали? Около полукилометра. И за это время уже успели повстречать двух хищников. Да, именно двух. Я был полностью уверен, что возле переезда обосновался навозный лев. А не напал он только лишь потому, что побоялся связываться с таким крупным и непонятным противником как погрузчик. Итак, двое. А сколько же новых встреч ждет нас на оставшихся четырех километрах пути?

Слава богу участок, где шоссе проходило через зону малоэтажной застройки, мы миновали без приключений. Пару раз попадались какие-то мелкие, пятящиеся боком ящерицы, но они поспешили убраться, уступая нам дорогу.

А вот дальше уже начинался настоящий город. Свет фар не позволял мне видеть ничего, кроме нескольких квадратов асфальта впереди, но я всем своим существом чувствовал темные громады многоэтажек у себя над головой. Неприятное ощущение. Чудится, что неведомый некто притаился там, наверху, и наблюдает. Может это враг, невиданное гигантское чудовище. А может это сам мертвый город. Провожает нас взглядом, оценивает, едва сдерживая гнев, пытается понять, почему мы предали его, бросили на произвол судьбы, отдали во власть инопланетным монстрам.

Наполненный напряжением вакуум городских улиц заставлял ежиться и сильнее сжимать рычаги. Ведь погрузчик был моим оружием, единственным, чем я мог защищаться. Однако нашими врагами по-прежнему оставались лишь тревога и страх. И больше никого и ничего. Мы уже оставили за собой перекресток, где в Можайское шоссе утыкалась широкая улица Чикина — одна из тех немногих улиц в Одинцово, название которых я помнил. От этого перекрестка до поселения всего километра два. Неужто пронесло? Неужто мы так и докатимся без приключений?! Заметив, как вдалеке разгорается желтоватое свечение периметра, я начинал верить в чудо.

— Что ж так тихо кругом? — Нестеров одним махом развеял в прах всю мою надежду.

Тихо… Точно тихо. Это может означать лишь одно. Все твари сбежали, попрятались кто куда, почуяв смертельную опасность. И я не был столь наивен, чтобы предположить, что эта опасность и есть мы.

Изменения в окружающем пространстве стали заметны уже через несколько минут. Мрак вокруг стал светиться. В такое невозможно поверить не то, что описать, но только так оно и было. Чернота горела каким-то жутким холодным огнем цвета воронового крыла, и этот огонь медленно, но уверенно пожирал частички нашего мира. Естественно, первое, с чем расправилась тьма, был свет.

Я не поверил своим глазам, когда увидел как светлое пятно перед ковшом погрузчика стало быстро уменьшаться в размерах. В зеркалах заднего вида происходило тоже самое. И это при том, что фары продолжали исправно гореть. Но, судя по всему, они больше не производили фотоны. Что-то изменилось. Сами законы физики вдруг перестали работать.

С ужасом наблюдая, как мы погружаемся во мрак, я выжимал из машины всю скорость, на которую та была способна. Еще хоть пару сотен… ну, хотя бы сотню метров прежде, чем заглохнет мотор. А что так и будет, я чувствовал каким-то сто двадцать пятым чувством.

Он заглох, буквально сразу же после того, как погасли фары. Во внезапно наступившем мраке и тишине вначале не было слышно ничего, кроме, пожалуй, бешеного стука наших сердец. Но это лишь вначале. Буквально сразу же снаружи начали приходить звуки. Это было тихое, тянувшее за собой странное дребезжащее эхо, шипение, очень похожее на шепот женщины, вернее нескольких женщин. Насколько можно было судить, голоса кружили где-то над нами, то приближаясь, то удаляясь.

Однако какие бы диковины не творились вокруг, сидеть и любоваться ими у нас не было ни малейшего желания. Следовало действовать. Вот только как?

— Выходим? — прошептал я.— До периметра менее километра.

— Сдурел! — Нестеров вцепился мне в плечи, не позволяя даже шелохнуться.— Они ведь рядом.

Словно в подтверждение слов майора что-то пронеслось перед дверью погрузчика. Оно на мгновение заслонило сияние периметра, и только благодаря этому я увидел. Что именно? Сложно сказать и описать. Что-то бесформенное, похожее на комок спутанных, ветхих от древности кусков ткани. Цирк-зоопарк, и эта штука может убивать?!

Как оказалось эта штука была способна на многое, например, она свободно и легко крушила стекло и металл. В мгновение ока ткань, вернее то, что я принял за ткань, плотно намоталось на кабину и… В это было невозможно поверить. Дверь и защищавшая ее решетка стали таять. Они словно были нарисованы акварельной краской, а сейчас разыгравшийся вдруг ливень бесследно смывал ее. Еще одно мгновение и от нашей единственной защиты не останется и следа.

Однако дверь просуществовала гораздо меньше, чем мгновение. Ее разнес вдребезги, вышиб, вышвырнул наружу неистовый огненный шквал. Стволы двух Калашниковых били в считанных сантиметрах от моего лица. Жар опалил кожу, грохот оглушил, но как ни странно именно в этот миг я ощущал дикую радость. Глядя, как вместе со стеклом рвется и разлетается на куски тело призрака, я понял, что чудовища не так уж и неуязвимы, что зло может и должно быть наказано.

— Бежим!

Нестеров буквально вышвырнул меня из машины. Лишь каким-то чудом удалось не расшибиться о ковш. Я перелетел через него и грохнулся в полуметре впереди погрузчика.

Ничего не видно. Из всех ощущений лишь дикая боль в сломанных ребрах, колючий жесткий асфальт под ладонями, ну и, конечно же, страх. Именно от страха, а совсем не от боли я вскрикнул, когда в меня вцепилась сильная рука.

— Вставай, Максим!

Уговаривать меня долго не пришлось. Я вцепился в Анатолия как в спасательный круг. Намертво вцепился. Ведь сейчас мне грозила не смерть, а что-то еще более страшное.

Мы пробежали не более десяти шагов. Нестеров одной рукой поддерживал меня, а другой стрелял из автомата. Он вскидывал Калашников и, когда ствол упирался в небо, нажимал на спуск. В кого целил майор было не разглядеть. Скорее всего, ни в кого, в пустоту. Анатолий просто хотел добыть хоть каплю, хоть искорку света. Как будто это могло остановить их… тех, кто пришел с того света.

Нас накрыло одним махом, сразу обоих. Словно сотканные из ледяных нитей бинты навились вокруг рук и ног, поползли по груди и животу. От их прикосновения тело стало терять чувствительность. Нет, его не парализовало. Паралич это что-то иное. Здесь же я понимал, что чувствовать уже нечем. Моя плоть, кости, жилы просто исчезали, превращались в ничто. При этом я осознавал, что поднимаюсь вверх, словно возношусь на небо. Хотя нет, это не вознесение в рай, это скорее дорога в ад. Только он, как выяснилось, находится на небесах, черный, бездушный и холодный. А свет это наш мир. Свет он всегда был и остается на Земле.

Свет… Мои закрывающиеся, теряющие способность видеть глаза, похоже, действительно различили свет. У него был источник. Яркая светящаяся голубым точка. Она освещала круг, участок шоссе, который перечеркивал белый пунктир дорожной разметки, и еще что-то… какую-то тень… фигуру…

Я собрал остаток сил и попытался противостоять пожирающей меня чудовищной ледяной пустоте. Сопротивляться оказалось возможным всего лишь несколько мгновений, однако, и их оказалось достаточно, чтобы увидеть и осознать увиденное. Свет шел от зарешеченной керосиновой лампы, такой, какую сто лет назад брали в забой шахтеры. В высоко поднятой руке ее держал человек. В нем чудилось что-то знакомое. Длинный, ниже колен плащ, закинутое за спину помповое ружье и вылинявшая зеленая бандана на голове. Я знал его. Точно знал.

Дальше этого открытия мое сознание так и не продвинулось. Не было у него на это сил. Все что я смог, это быстро угасающим зрением заметить, как человек вытянул из кармана… Что именно? Не разглядеть. А, впрочем, нет, вижу. Что-то округлое, тускло поблескивающее зеленым окрашенным боком. Когда человек поднес предмет ко рту и зубами оторвал от него металлическое кольцо, сомнений не осталось. Граната!

Оказывается это летучее отродье можно глушить гранатами. Как обычную рыбу. Цирк-зоопарк да и только!

Когда где-то рядом грохнул взрыв, я уже ничего не видел. Все что помнил и понимал, был смех. Я и вправду смеялся. Без звука и без улыбки, без губ, голосовых связок и гортани. Ибо ничего этого у меня уже просто не было.

Уважаемые читатели, здесь вы можете ознакомиться с черновой версией романа, которая подгружалась на сайт в процессе его написания. Окончательный издательский текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.