И НАСТАНЕТ ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Глава 6

До границы пыльного марева оставалось еще как минимум с полкилометра, когда до моего слуха долетел этот гул. Непонятная, ни с чем несравнимая какофония звуков. Что-то подобное получится, если соединить гомон базарной площади с лязгом и грохотом металлообрабатывающего производства. Да уж, ритмы не самые оптимистичные, и даже близко не напоминают румбу или ламбаду.

— Что там? — я ткнул пальцем в сторону серых клубов.

— Первый круг.

Диона брела рядом, опустив голову. Она была подавлена. Я прекрасно понимал львицу. Побывать у заветной границы, за которой бурлит жизнь и льется солнечный свет, а затем снова возвращаться в самое пекло. Радости от такой прогулки, прямо сказать, мало.

— Первый круг? — я почесал затылок и попытался вспомнить. Ничего, кроме фразы: «Пройти все круги ада» в голове не всплыло. И то… за правильность этого изречения я не ручался.

— Ад имеет девять кругов,— Диона принялась объяснять.— Сейчас мы войдем в первый.

От слов моей четвероногой спутницы в голове что-то щелкнуло. Я вспомнил заплывшего адоуправителя, который распорядился сплавить меня в «санаторий» под названием «Ад-8». Не восьмой ли это круг? Сразу по спине поползли крупные мурашки. Видать, гиблое местечко. Хотя, имеется одно утешение. Ведь существует место и похуже. То самое, что скрывается под индексом девять.

В полном молчании мы брели навстречу судьбе. А о чем говорить? Расспрашивать что ждет там, впереди? Не хочется, да и смысла нет. И так все узнаю. Изливать душу? А на кой хрен Дионе моя душа? Ей бы со своей совладать, да успокоить.

На самом деле пыльная завеса оказалась не такой уж и плотной, как чудилось издалека. Все дело было в освещении. Красноватый свет, льющийся с небес, ничуть не способствовал хорошей видимости. В нем блекли краски, а все предметы казались размытыми и диковато-угрюмыми. Вот так и с этой пылью. Ничего примечательного. Порывы ветра гоняли обычную серую пыль. А вообще-то нет. Пыль не назовешь совсем уж обычной. Она поблескивала словно мельчайшие снежинки в лучах заходящего солнца. Однако, хватит лирики. Никакие это не снежинки. Скорее всего, крошечные частички какого-то минерала. Интересно, откуда они здесь?

— Эй, осторожней! — резкий рык Дионы оторвал меня от раздумий.— Гляди, куда идешь!

Что значит «Куда идешь»? Напрягая зрение, я стал оглядываться по сторонам. Вроде бы ничего опасного. Все как и раньше. Голые камни и серая дымка. Разве что этот шум… Он действительно стал громким и отчетливым. Сейчас я был почти уверен, что где-то совсем рядом находилось огромное скопление людей, и причем вся эта живая масса неустанно двигалась. Что это может быть? Такого звука раньше я никогда не слыхал, голову даю на отсечение. Но все же, откуда ни возьмись, всплыли некоторые ассоциации. Колона узников на марше или невольники в каменоломне? В поисках источника гула я опустил глаза и уткнулся взглядом в каменную россыпь под ногами. Всего в шаге от меня слежавшиеся валуны пропадали из виду. Их словно срезали гигантской острой бритвой. Вот тут они есть, они реальны и ясно различимы, а вон там, чуток впереди, уже не существует ничего, кроме клубящихся грязно-серых облаков пыли.

Рассчитывая каждый шаг, я подобрался к обрыву. Ничего не разобрать! Впереди сплошное молоко, если конечно молоко бывает серым с мутными красноватыми разводами. Я уже собирался повернуться к Дионе и спросить: «А куда дальше?», когда вдруг неожиданно сильный порыв ветра ударил в лицо. Серая пыльная мгла вздрогнула и понеслась мне навстречу. Пылинки кололи глаза и противно скрипели на зубах, словно это была совсем не пыль, а песок, поднятый бурей где-нибудь в далекой жаркой Сахаре. Защищаясь от их яростной атаки, я плотно сжал веки и отвернулся.

Шквал бушевал менее минуты. Когда все стихло, у меня отлегло от сердца. Фух, пронесло. Выходит это не буря. Отплевываясь и протирая глаза, я вновь повернулся к краю обрыва. Первый же взгляд вниз поверг меня в состояние глубокого шока. Парализованный я стоял с вылезшими из орбит глазами и как рыба, выброшенная на берег, судорожно хватал ртом воздух. Бред! Мистика! Галлюцинация!

Передо мной простиралась воронка исполинского карьера. Начинаясь возле моих ног, она заканчивалась у самого горизонта. Именно там виднелась такая же черная стена, как и та, на вершине которой я стоял. Однако, не величественность пейзажа поразила меня. Скалы выступали лишь угрюмыми декорациями в том трагическом спектакле, который разыгрывался в этом месте.

Главными действующими лицами были люди. Живое море кипело на дне каменной чаши. С обрыва, на котором я стоял, были различимы лишь самые ближние человеческие фигурки. Все остальные казались одной сплошной массой, равномерно намазанной на уходящие вглубь склоны. Живое море находилось в постоянном движении. Отсветы огненно-красного неба играли на спинах людей, от чего зрелище становилось еще более гипнотическим и вместе с тем жутким. Казалось, что все эти миллионы несчастных плещутся в волнах собственной крови.

— Что же это такое? — подавленный и оглушенный я метался взглядом по копошащемуся людскому муравейнику.

— Рудник,— Диона оттерла меня от края и толчком приказала идти.— Здесь добывают тяжелые серые камни, которые мудрые люди называют свинцовым блеском.

Когда опасность свалиться вниз мне больше не угрожала, львица ослабила опеку и вновь возглавила наш поход. Я плелся за ней вдоль обрыва. Под ноги почти не смотрел. Открывшееся зрелище притягивало все внимание. Но наблюдать становилось все труднее. Ветер утих и пыль, поднимающаяся из рудника, вновь сооружала на пути моего взгляда серую непроницаемую стену.

Однако, кое что разглядеть все же удалось. Внизу действительно шла добыча какого-то минерала. Работы велись самым примитивным способом. Наверняка вот точно также добывали камень еще во времена фараонов. Рабочие делились на три группы. Одни крушили пароду тяжелыми кирками, другие собирали отбитые куски и грузили их в допотопные деревянные одноколесные тачки. Третьи же по узким утоптанным тропинкам катили эти самые тачки куда-то вниз, в самое сердце рудника. Куда именно мне рассмотреть не удалось. Мешала как плохая видимость, так и значительное расстояние.

— Диона, мы собираемся сойти вниз? — когда грязно-серая ширма окончательно задернулась, я окликнул свою спутницу.

— Да. В одном месте стена обрушилась. Образовалось что-то вроде огромных ступенек, по которым возможно спуститься.

К месту, о котором говорила львица, мы подошли уже через несколько минут. Диона прекрасно ориентировалась в каменной пустыне. Мы не плутали по пограничным землям, а практически точно вышли к участку, на котором произошел обвал.

Глянув с обрыва, я увидел то, что львица именовала ступеньками. Ничего себе ступеньки! Громоздящиеся друг на друга каменные глыбы образовывали крутую осыпь. Конечно, не отвесный обрыв, но и мраморной лестницей с золоченными перилами это тоже никак не назовешь. С камня на камень придется прыгать, что весьма затруднительно, особенно если брать в расчет мою истерзанную ногу. Однако, другого выхода нет. Сцепив зубы, полез вслед за Дионой. Где прыгал, где переползал, а пару раз, не удержавшись, просто падал вниз, как мешок доверху набитый рыбьей требухой. Вот именно таким незатейливым акробатическим трюком и ознаменовалось мое прибытие на дно карьера. Неуклюжий прыжок… и я полетел на землю. Грохнулся лицом вниз. Хорошо еще, что кое-как удалось спружинить руками.

Не смея пошелохнуться, я лежал и ждал когда ослабнет боль. В глазах темно, а воздух, ставший вдруг твердым как бетон, застревал прямо в глотке. Неожиданно я заметил движение. Что-то шевелилось прямо перед моим лицом. Пока я гадал чтобы это могло быть, до моего слуха долетел тихий стон.

— Помогите!

Мольба исходила словно с того света. Естественно, мы и так на том свете, но этот голос шел еще с большей глубины, как будто из недр самой земли. Я поддался на призыв и протянул руку. Почему-то я знал, что именно нащупают пальцы. Рука другого человека, холодная, но живая. Она судорожно вцепилась в меня, словно именно я, я и ни кто другой, являлся той самой единственной, последней надеждой. А может, так оно и было на самом деле?!

Я должен помочь! Собрав волю, силы и гнев, я разогнал завесу, застилавшую глаза. Как только мир стал четким и реальным я действительно увидел человеческую руку. Она торчала из-под огромного обломка скалы, который горный обвал сбросил вниз. Позабыв о своих ранах, я подполз поближе и потянул руку на себя. Не идет. Тогда я встал на колени и уперся плечом в шершавый камень. Напрягая все силы, я попробовал его столкнуть. От напряга казалось скрипели кости и звенели натянутые струной жилы. Но глыба не поддавалась.

— Алексей, оставь… — голос Дионы прозвучал прямо возле моего уха.— Даже если произойдет чудо, и ты справишься с камнем, это ничего не даст. То, что осталось от этого человека, лучше не видеть.

— Но он же живой! Его можно спасти! — я продолжал остервенело толкать каменного великана.

— Здесь все мертвы. Ты, я и он тоже. Под этим обвалом похоронена не одна сотня человек. Мой слух намного тоньше твоего, и я слышу как они там стонут. Но помочь им мы не можем. Никто не может.

До меня понемногу стал доходить смысл слов Дионы. Умереть здесь нельзя, это точно. Мы ведь и так мертвее всех мертвых. Что же остается? Нести свой тяжкий крест и страдать… Страдать вечно и мучительно. Одним везет больше, и их мука это лишь тяжелый каторжный труд. Другим же выпадает страшная доля — до скончания веков извиваться в объятиях дикой физической боли. Человека здесь можно пропустить через мясорубку, но даже после этого он не исчезнет и не распадется. Он будет существовать в виде кучи окровавленного фарша. Не знаю, сохранится ли в нем разум, но нечеловеческую боль он будет испытывать это уж точно. Ведь именно для мучений и придуман ад.

Оглушенный своим открытием, я повернулся спиной к обломку скалы и стараясь не слышать, не видеть и не оглядываться побрел прочь. Идти можно было лишь в одном направлении. Укатанная колесами тачек тропинка опускалась вглубь карьера. По обеим ее сторонам работали каторжники. Мужчины, женщины, иногда на глаза попадались даже дети. Эпохи, нации, сословия и профессии, все смешалось в этой угрюмой безликой толпе. Дух отчаяния и безысходности так и витал над рудником, отравляя собой не только человеческие души, но и сам воздух, землю и скалы.

— Посторонись! — у меня за спиной послышалось поскрипывание деревянного колеса и шарканье ног.

Чисто автоматически я прижался к краю тропы, а лишь затем обренул голову. Тощий как скелет старикашка катил тачку до краев наполненную кусками серого минерала. Из одежды на нем была лишь заношенная жилетка от костюма, да такие же грязные и потрепанные брюки. Но больше всего меня поразила обувь. Башмак был всего один. Вторую ступню защищал лишь синтетический полосатый носок, из дырок на котором торчали разбитые в кровь пальцы.

Поравнявшись со мной, старик слегка притормозил:

— Извините, не подскажете, какой там наверху сейчас курс доллара? — голос грешника прозвучал неожиданно громко. Так обычно разговаривают слегка глуховатые люди.

— Что? — этот, казалось бы, совсем неуместный вопрос, озадачил меня. Да еще попробуй вспомнить этот самый курс.— Вас интересует курс к евро?

— Что за евро такое? — старик состроил кислую мину.— Никогда не слыхал. Нет, меня интересует курс доллара к рублю. Вы ведь должны знать. Вы ведь наш, русский, да и к тому же моряк.— Удерживая тачку одной рукой, он показал на мое плечо. Там из-под рваной тельняшки выглядывала татуировка — два скрещенных якоря, над которыми гордо реял флаг Советского Военно-морского флота.

— Где-то один к тридцати двум.

— За один рубль тридцать два доллара! — в глазах водителя тачки заплясали алчные огоньки.

— Нет, наоборот. За один доллар тридцать два рубля.

— Вы серьезно? — с лица пожилого интеллигента исчез восторг.

— Абсолютно.

— Да… До чего сука Горбачев страну довел! Говорил я, что вся эта гребанная перестройка добром не кончится.

Старик как малолетний босяк сплюнул на землю и ускорил шаг. Он даже не попрощался. Он забыл о моем существовании, погруженный в свои невеселые мысли. Занятный субъект. Похож на престарелого чикагского мафиози. Глянув в след земляку, я кисло улыбнулся. А может я не так уж и далек от истины? По крайней мере, дырки от двух выстрелов в спину и запекшаяся на жилетке кровь говорили, что старикашка помер совсем не в мягкой постели, и уж точно не от сердечного приступа.

— Следуй за мной,— Диона оторвала меня от изучения пулевых отверстий в спине российского Аль-Капоне.— Не мешкай! Здесь уже очень опасно. Демоны следят за каждым нашим шагом, и они совсем рядом.

Вот оно как! Я задрал голову и с подозрением уставился на плотную пылевую завесу, которая перемешиваясь с низкими багровыми облаками, образовывала что-то вроде гигантского купола, накрывающего собой весь рудник. Нападение скорее всего последует именно оттуда. Хотя, кто его знает. Может коллеги Велиала притаились где-то в недрах земли и только и ждут повода, чтобы выскочить из своих нор, словно разъяренные тарантулы.

Я не стал искушать судьбу. Победа над одним демоном ничего не значит. Мне просто повезло. Возможно в первый и последний раз. На чужой территории, во враждебном мире даже самому присамому везунчику все равно долго не продержаться.

Плетясь вслед за львицей, я с тоской глядел по сторонам. Лица, лица, лица. Покрытые серой пылью, изможденные, с потухшими впалыми глазами и пересохшими растрескавшимися губами. Когда я проходил мимо, они поворачивались ко мне и бросали быстрые затравленные взгляды. Никто и никогда так на меня не смотрел. Радость, вспышка надежды, а затем медленное угасание. И это у всех и у каждого.

Оно и понятно. Всего несколько часов назад я еще был живым человеком, я пришел из мира живых, я еще выглядел как живой. Я был напоминанием, связью с тем прошлым, которого узники преисподней лишились навечно. Но как ни странно, они даже не решались окликнуть меня. Они были напуганы, сломлены и покорены.

— Эй, морячек, как там наверху?

Я ошибся. Один из приговоренных все же заговорил со мной.

— Да уж повеселее, чем здесь.— Мой взгляд остановился на высоком молодом мужчине с увесистой киркой в руках. Он был голым по пояс. На хорошо развитом торсе перекатывались тренированные мускулы.

— Яков, когда пробегал тут со своей тележкой, крикнул, что ты идешь, что ты русский.

— Русский,— подтвердил я.

— Откуда?

— Из Питера.

Я перешел на коротенькие шажки, стараясь двигаться медленнее черепахи. Приказ Дьявола выполнялся. Передвигаюсь в заданном направлении — это главное, а вот про скорость, насколько я понял, в инструкции сказано ничего не было.

— Из Питера? Во везуха! — в глазах моего собеседника засветилось неподдельное счастье.— Я тоже из Ленинграда.— парень толкнул в плечо работающего рядом солдата в форме эпохи наполеоновских войн.— Слыш, Анри, земляка встретил.

— Поздравляю,— Анри отмахнулся от соседа и продолжил рубить серебристо-серую породу.

Мне очень хотелось перекинуться хоть парой словечек с этим незнакомым русским парнем, открытое честное лицо которого никак не вязалось со словом «грешник». Комсомолец, жизнелюб, спортсмен, вот наверняка и весь перечень его грехов.

Останавливаться запрещено! В мозгу вспыхнул суровый приказ. А чтоб тебя…! На прощание я махнул парню рукой, и в потоке людей, толкающих перед собой деревянные тележки, двинулся вглубь рудника.

— Постой! — молодой человек рванулся вслед за мной.— Может, браток, ты знаешь Иру Маркову? Она студентка, художница, папа у нее профессор. Жили они на Невском.

— Маркова, говоришь? Знавал я одних Марковых. Правда, было это… А в каком году ты… — я запнулся подбирая нужные слова.— Короче, помер ты в каком году?

— В восьмидесятом. Помню, только-только олимпиада в Москве отгремела.

— Если в восьмидесятом, то мои знакомые отпадают. Они в Ленинград переехали где-то в середине девяностых.— Я отвел глаза.— Прости, друг, ничем не могу помочь.

— Невеста это моя,— горло парня сдавил удушающий спазм.— Узнать бы, как она там. Любил я ее очень. А перед смертью даже проститься не удалось. Током меня в нашей мастерской долбануло. Я ведь скульптор. Варили мы с товарищем потрясную композицию из старого железа, которое пионеры на металлолом сволокли. Короче должен был получиться полный авангард. А сварочный аппарат дрянь, старье. Ну, и коротнул он, значит… Вот незадача, понимаешь ли.

— Понимаю, сочувствую, но к сожалению…

Я так и не успел договорить. Слова утонули в диком вое, обрушившемся с небес. Вскинув голову, я обнаружил здоровенного огнедышащего дракона, который падал прямо на наши головы. На загривке у него восседал всадник, одетый в развивающийся черный балахон. В левой руке наездник держал жезл, напоминающий извивающуюся гадюку. То, что этот чудовищный кавалерист прибыл по наши души, не было ни какого сомнения.

— Беги, с Абигором тебе лучше не встречаться,— Парень схватил меня за плечо, развернул и толкнул вдоль тропы.

— А ты? — в растерянности я обернулся.

— А мне бежать некуда,— он с горечью и отчаянием покачал головой.— Эх, надоело все! Хоть вспомню, что значит быть человеком! — Бросив на меня прощальный взгляд он вдруг добавил.— Меня между прочим Юра зовут. Это так, может, вспомнишь когда. А теперь беги!

Юноша поднял наперевес свою увесистую кирку и сделал шаг навстречу чудовищу. Обитатели каменоломни отпрянули в стороны, и молодой скульптор остался стоять один на неширокой каменистой площадке, похожей на цирковую арену. При виде этой сцены на меня и впрямь накатило ощущение, что все происходящее это ни что иное как представление, умело поставленное по мотивам каких-нибудь кельтских былин. И все было бы весело и увлекательно, если бы не смертный ужас, застывший на лицах притихшей толпы.

Первый удар дракона напоминал падение горящего авиалайнера. Тупо и прямолинейно он врезался в то место, где стоял молодой бунтарь. Глупо. Наверняка даже я, в свои практически пять десятков, увернулся бы от такого выпада, а уж о молодом тренированном парне и говорить не приходиться. Он отпрыгнул подальше от когтистых лап дракона. А когда сила инерции вогнала крылатую тварь в землю, сам ринулся в яростную атаку.

Юрий прекрасно понимал, что дракон это лишь безмозглое орудие убийства. Истинный враг это тот, кто восседает на чешуйчатом загривке зверя. Юноша действовал так, как будто давно и тщательно готовился к этому бою. Не теряя ни секунды, он запрыгнул на мощное перепончатое крыло, как на подкидной гимнастический мостик. Хитро! Сейчас дракон взмахнет этим самым крылом и забросит противника себе на спину. А там уж главное — не оплошать. План хорош и мог бы сработать, но… Но в битву вступил тот, кого именовали Абигором. Сильным и метким движением всадник метнул свой посох прямо в грудь нападавшему. На лету черная извивающаяся палка изогнулась и ожила. Словно лассо огромная анаконда обвила шею бунтаря. Через миг послышался хруст, да такой громкий, что его услышал даже я, находившийся в добрых полсотни метров. Юрий дернулся всем телом, кирка выпала из онемевших пальцев. Наземь они упали практически одновременно: старый ржавый инструмент и извивающееся в конвульсиях тело. Змея тут же сползла с него, и как прыткое кенгуру прыгнула в протянутую к ней когтистую руку. Едва оказавшись в ладони своего господина, гадина вновь стала жезлом, твердым, лоснящимся полированными боками.

То, что потом произошло с моим давешним знакомым, я уже плохо видел, поскольку Диона оттащила меня довольно далеко. Но все было понятно и так. Демон не утруждал себя личной расправой. Он просто отдал противника на растерзанию дракону, и зубастая тварь насладилась им всласть. Несколько раз я видел, как к небу взлетали куски растерзанного тела, как по поднятой морде чудовища текли струйки алой крови.

Обхватив голову руками, я кинулся бежать. Во мне жил дикий панический ужас. Никогда не боялся смерти, но такое… Перед глазами стояли куски окровавленной человеческой плоти. Они валялись среди пыльных серых камней, их пинали сотни ног, их расплющивали деревянные колеса груженых тележек. Но плоть не исчезала. Она продолжала чувствовать, извиваться, корчиться и страдать. И мукам этим суждено продолжаться целую вечность.

Я остановился лишь когда в лицо полыхнуло жаркое пламя.

— Третий круг,— голос Дионы прозвучал у меня за спиной.

Написать отзыв на книгу

Уважаемые читатели, здесь вы можете почитать ознакомительную версию романа. Полный текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.