ОРУЖЕЙНИК
Книга четвертая
Приговор судьи
Глава 17
На этот раз черный диск сработал даже лучше, чем в прошлый. Периметр не только вырубило, но и хорошенько подпортило. Красные плазменные «фонари» на четырех ближайших опорах разлетелись вдребезги, будто их срезали кучными очередями разрывных пуль. Почему так получилось? Об этом можно было лишь гадать. Лично мне показалось, что это ни какая-то там счастливая случайность или удачное стечение обстоятельств, а определенная закономерность. «Черная метка» из никчемного бесполезного предмета, найденного едва ли не на помойке, постепенно превращалась в одного из главных действующих персонажей разыгрывающегося вокруг спектакля. Ее сила постепенно возрастала, и становилось совершенно непонятно, к чему сие приведет, чем закончится: добром или злом? Хотя, повторюсь, это были лишь персональные мысли, ощущения и подозрения Максима Ветрова, которые совсем ненадолго посетили его голову во время марша сквозь плотный желтоватый туман.
Нас было девяносто шесть человек. Вот уже почти пять часов, как отряд вырвался из охраняемой зоны и теперь, сгибаясь под тяжестью поклажи, то и дело совершая короткие привалы, брел по двум хорошо различимым цепочкам человеческих следов, наших с Лешим следов, оставленных в слежавшейся желто-серой пыли не далее, как позавчера днем. Металлическая плита со врезанным в нее люком уже давно осталась позади, как впрочем и то место, где мы обнаружили отпечатки того бедолаги, которого проклятые головастые превратили в четвероногого зверя. Так что с минуты на минуту из тумана, подкрашенного грязно-серым, мышиным оттенком предзакатных сумерек, должна была вынырнуть громада Большого Десантного Корабля.
Ночь и вправду была уже не за горами. Самое жуткое время для большей части живых существ, включая и самого бывшего властителя планеты, некогда гордо именовавшего себя человеком. Теперь при ее приближении мы словно тараканы прячемся по целям, укрываемся за толстыми стенами и железными дверями. Однако сегодня будет то самое редкое исключение. Сегодня ночь станет нашим верным товарищем, помощником и союзником.
— Вот тут мы повернули в последний раз, — шедший впереди Загребельный стволом автомата указал на две цепочки следов, которые резко забирали влево. — Стало быть, осталось совсем немного. Полторы сотни шагов, и мы у цели.
— Хорошо бы, — Олег поднял глаза на быстро темнеющее небо. — Нам ведь еще потребуется как минимум час, чтобы все подготовить.
— Успеем!
Леший подпрыгнул, чтобы поправить перекинутый через плечо ремень, при этом пара подвешенных на нем пузатых пластиковых баклажек утробно булькнули. Сорок литров бензина это все, что сегодня Андрюха прихватил с собой. Объяснил, что бронежилет в бою с призраками вряд ли защитит, а от побывавшей в пламени разгрузки практически ничего не осталось. Поэтому подполковник перетянул изолентой два имевшихся в наличии магазина, сунул их в автомат и пошел, как он выразился, «налегке».
— Шевелись, мужики! Не останавливаться! — приказал я всем, кто мог меня слышать и, поудобней перехватив свою тридцатилитровую канистру, двинулся вперед.
Я очень торопился, и не столько потому, что всем нутром чувствовал ледяные объятия приближающейся ночи. В душе жил, ворочался страх, что мы опоздаем, притопаем, а заветного корабля вдруг не окажется на месте. Головастые ведь уже вполне могли просчитать, связать воедино все те странные события, которые произошли на границе железного моря. И что потом прикажете делать? Атака на проклятую базу не только откладывалась, а могла вообще не состояться. Ведь среди людей Грома настоящих бойцов, готовых зубами грызть врага, могло набраться от силы человек двадцать. Остальные — усталые, обессиленные сельчане, торговцы с рынка и всякий там хилый офисный планктон. Для них головастые уже давно стали символом вселенского зла, которое практически невозможно одолеть. Еще с настоящим оружием в руках можно попробовать, а вот с топорами и баграми... Хер там! Никто не пойдет. И тогда смерть, как для нас, так и для тех несчастных, что сейчас томятся в клетках у головастых. Правда, последним костлявая не сделает послабление и не даст умереть тихо и мирно. Этим людям еще при жизни будет суждено пройти через все муки ада. И среди них мои друзья: Крайчек, Нина, а может Соколовский, Нестеров и Лиза...
Именно мысль о Лизе превратилась для меня в настоящую муку, настоящее проклятие. Она толкала вперед и заставляла подгонять других. Будь такая возможность, то сюда, к «Калининграду», я бы отправился еще на рассвете. Только вот не получалось. Никак не получалось. Потребовалось время, чтобы собрать огнеметы, запастись бензином и дождаться возвращения разведгрупп.
Правда, эти вылазки оказались пустой тратой драгоценного времени. Единственным их результатом стал доставленный разведчиками «Грач» и отрытые в песке два магазина к «калашу». Что же касается тех мест, где раньше было замечено появление порталов... Сегодня, как назло, все они оставались тихи и пустынны. Так что той самой «дырки», через которую мы могли вломиться на базу головастых, пока обнаружить не удалось. Среди «серых» даже пошли разговоры, что, мол, не стоит торопиться, можно поискать еще денек-другой. Ага, черта с два! У меня, вернее у Лизы, не было этих дней. А что касается входа на базу... Полковник Ветров вовремя вспомнил о той металлической плите с люком, на которую мы с Лешим натолкнулись во время своих странствий в тумане. Не совсем портал, но только сейчас я был согласен лезть даже в зловонную выгребную яму.
Когда прямо по курсу проступило огромное серое пятно, я вздохнул с облегчением. Фух, значит на месте кораблик! Ждет не дождется, когда папочка проведет ревизию сокрытых в нем богатств. Вот только устраним маленькое недоразумение под названием призраки, и порядок, уже никто и ничто не сможет нам помешать.
Только я об этом подумал, как заметил нечто странное. Следы, по которым мы шли... Вернее один след, судя по размеру, оставлен ногой Лешего... Так вот, он был какой-то неправильный, от него словно двоилось в глазах.
— Всем стоять! — я резко остановился и тут же получил тычок в спину. Судя по всему, это была одна из тех двадцатилитровых канистр, которые тащил на себе мой приятель.
— Ты чего? — голос Загребельного, прозвучавший прямо возле моего уха, подтвердил это.
— Смотри туда... Твой след... — я ткнул пальцем во вмятину, которую оставил ботинок ФСБшника. — В него будто наступили еще раз.
Андрюха ничего не ответил. Он скинул с плеча свою ношу, прошел вперед и, присев, стал изучать подозрительный отпечаток.
— Что случилось? — рядом сразу возникли Олег, Черкашин и мужик со шрамом на лице, тот самый Егор Дмитриевич по прозвищу Меченый, что вчера вечером так негостеприимно встретил нас у входа в пещеру.
— Тише вы! — я до рези в глазах всматривался в желтоватый туман, который клубился на фоне огромной серой тени. — Вполне может оказаться, что кроме нас тут есть кто-то еще.
Услышав эту новость, «серые» покрепче вцепились в свое оружие и, следуя моему примеру, стали встревожено зыркать по сторонам.
— Странная штука получается, — Леший поднялся на ноги и, приблизившись почти вплотную, заговорил в полголоса. — По нашим следам действительно кто-то шел. На отпечатках хорошо заметно воздействие перепада дневной и ночной температур. Так что было это вчера вечером. Визитеры явно хотели остаться незамеченными, и это у них вполне могло получиться. Обуты один в один как мы: берцы и кирзаки, шли невероятно аккуратно, да вдобавок еще и этот гребаный туман. Так что вполне...
— Они что, с корабля топали? А туда как попали? — в тон чекисту прошептал Олег.
— А вот в этом и состоит основная непонятка, — ФСБшник оглянулся в сторону «Калининграда», словно почувствовал оттуда чей-то колючий недобрый взгляд. — Вроде и впрямь выходит, что шли от БДК. Ноги ставили правильно, с пятки на носок. Толчок, как и положено. Короче, все красиво получается, если бы не одна тонкость: пыль и песок с подошв сыпались не в сторону движения, как им и полагается, а назад, против него.
— Ах, суки, надурить нас надумали! Задом наперед ковыляли! — догадался Меченый. — Решили устроить засаду у корабля!
— Егор Дмитрич, какая нахрен засада! — зашипел Олег. — Там же призраки! К утру от них и следа не останется!
— Вопрос, конечно, интересный, — Меченый посрамлено вздохнул и почесал затылок.
— Андрей, сколько человек прошло? — переполненный самыми нехорошими предчувствиями я перевел взгляд на приятеля.
— Четверо. Один очень тяжелый и неуклюжий. Как раз именно этот мужик и сплоховал, промазал мимо моего следа.
— Четыре человека это немного. Нас-то больше роты.
— Да не люди они уже! Сколько можно говорить?! — раздраженно выдохнул Егор. — А этот тяжеловес и подавно, уж поверь моему слову. Так что четыре подкидыша — вполне реальная угроза. И все наши планы они легко и просто могут отправить коту под хвост.
Едва «серый» произнес эти слова, как со стороны «Калининграда» послышался какой-то странный звук, не то скрип, не то визг, и сразу вслед за ним явственно и четко стало различаться буханье приближающихся тяжелых шагов.
— Слушать мою команду! — проревел я, понимая, что наше появление замечено и больше в соблюдении тишины нет ни малейшей необходимости. — Всем бросить канистры и рассредоточиться! Не бойтесь потеряться! Если что, отыщем друг друга по следам!
Насчет рассредоточиться, это стреляный воробей Ветров очень и очень вовремя смекнул, поскольку буквально через пару секунд после команды, прямо сквозь туман, ударила яростная пулеметная очередь.
Я закричал «Ложись!» и, повинуясь отцовскому инстинкту, бросился на сына, сбил его с ног, повалил на землю. Одновременно с нами в пыль рухнули Леший и Черкашин, а вот Меченый... Он замешкался всего на мгновение, и домчавшийся до нас стальной шквал смел его словно куклу из папье-маше. В Егора угодили сразу три или четыре пули, которые опрокинули его назад, вышибли горячий красный шлейф, ударивший по моему лицу, словно хлесткая пощечина.
— Андрюха, огонь! — прохрипел я, протирая глаза от крови погибшего товарища. — Бей, мать твою!
Я знал, что Загребельный остался жив, слышал щелчок передернутой затворной рамы, однако «калаш» подполковника почему-то продолжал молчать.
— Леший...! — вновь заорал я.
— Куда стрелять? — бас чекиста отрезвил, как выплеснутый на голову котелок ледяной воды. А ведь и впрямь куда?
Пулемет, полоснувший по нам, замолчал. Впереди по-прежнему клубился плотный туман. Хотя сейчас он был значительно реже, чем позавчера, когда мы впервые оказались в этих краях, но все равно позволял видеть в лучшем случае метров на десять.
Десять метров, как раз с этой границы и прозвучал звук. Это был тот самый резкий и скрипучий визг, который насторожил нас за несколько мгновений до атаки. Полагающийся к нему в комплекте звук шагов я не столько услышал, сколько почувствовал. От них испугано вздрагивала земля, на которой мы лежали. Что за цирк-зоопарк? Я задал себе этот вопрос, но ответить на него так и не успел. Все догадки и подозрения оказались просто ни к чему. Все что требовалось, это всего лишь смотреть.
От того что я увидел по спине поползли крупные мурашки. В грязно-желтых клубах тумана проявился некто, или лучше сказать нечто. Когда-то это был человек... Точно человек! В глаза сразу бросились бритый под ноль череп, из отверстий в котором, словно здоровенные трупные черви, выползали толстые металлизированные кабеля, закрывающая большую часть лица прозрачная панель с тускло светящейся сеткой прицела и лоскутья старого грязного камуфляжа. Хотя пятнистой ткани оставалось видно не так уж и много. Ее скрывали мощные механические усилители и защитные щитки, наложенные практически на все части тела. Все это превращало человека в настоящую машину, и не просто машину, а боевую машину. Об этом наглядно свидетельствовал черный вороненый протез калибра 7,62, который заменил зловещему визитеру половину правой руки. ПКТМ я узнал с полувзгляда и сразу же оценил нешуточную опасность, исходящую от этого смертоносного оружия.
Спасти нас могло либо чудо, либо удача. Бегство тоже давало шанс, правда, далеко не для всех. Именно поэтому мой выбор, как оно чаще всего и получалось, пал на удачу. Секунда ушла на то, чтобы выхватить «Грача» и что есть силы сигануть в сторону, подальше от Олега, Лешего и всех остальных. Еще находясь в воздухе, я нажал на спуск, тем самым громко оповещая, что полковник Ветров вступает в бой.
Хотя боем это было назвать сложно. Скорее самоубийством. Я успел выпустить в противника всего пару пуль, после чего тот среагировал и полоснул по мне короткой очередью. Вообще-то очередь должна была оказаться длинной и, как минимум, перерезать старого танкиста пополам, но только железный стрелок не успел довернуть ствол своего оружия. Прогрохотал АКМС Загребельного, и с полдюжины пуль ударили монстра в грудь и голову.
Защита пулеметчика устояла. Он лишь покачнулся и слегка дернул рукой со своим жутким имплантатом. Однако и этого оказалось вполне достаточно. Смертоносные стальные пилюли весом по двенадцать грамм каждая просвистели у меня над головой, не причинив ровным счетом никакого вреда.
Заминка помогла не только мне, она дала возможность подполковнику ФСБ перейти в наступление. Андрюха отшвырнул бесполезный сейчас автомат в сторону распластавшегося на земле Черкашина и будто спринтер ушел вперед с низкого старта. Голова пулеметчика была повернута в мою сторону, поэтому он прошляпил начало рывка, а когда развернулся, то уже было поздно. Леший оказался всего в шаге и мощным ударом отбил в сторону ствол танкового пулемета, вернее отклонил, потому как даже здоровяк Загребельный не мог тягаться с мощью инопланетных сервомоторов.
Окружающий туман расцветился всполохами пулеметных выстрелов, в воздухе засвистели пули, ярко полыхнули взорвавшиеся канистры, прозвучали наполненные болью и страхом крики людей. Однако казалось, ничего этого Леший не видел и не слышал. Он делал то, что задумал, на что решился.
Тело подполковника все еще сохраняло энергию его неистового рывка, которую Андрюха превратил в свое оружие. Загребельный со всей дури влетел в проклятого пулеметчика. Мощное плечо чекиста ударило противника в грудную пластину и сделало то, чего до этого не смогли пули. Рожденный чудовищной фантазией головастых, монстр покачнулся, беспомощно взмахнул руками и тяжело повалился на спину. При этом имплантированный пулемет выпустил новую длинную очередь, которая оборвала жизнь еще кого-то из «серых». Предсмертный вопль этого человека подстегнул меня, будто удар кнута. Цирк-зоопарк, да что ж такое?! Сколько же эта падла может нас убивать?!
Отчаянно приказывая своим одеревеневшим мышцам работать так, как они это делали лет двадцать назад, я поднялся на ноги. Но, как видно, ушедшие годы не вернешь, сколько не приказывай. Полковник Ветров только собирался отправиться на помощь другу, а его сын уже вовсю делал именно это. Олег и Загребельный навалились на поверженного врага и, рыча от натуги, пытались удержать того, не дать поднять ствол смертоносного пулемета, который то и дело харкал огнем и сталью.
Глядя на эту свалку, я вдруг понял, почему головастые имплантировали бойцу именно танковый пулемет. Во-первых, его нельзя было отобрать и использовать. Во-вторых, спуск производился через электрический кабель, вживленный в тело и наверняка каким-то хитрым образом подключенный к самому мозгу. Таким образом, этот жуткий гибрид человека и машины мог продолжать эффективно сражаться в самых сложных условиях, и остановить его... Пожалуй, единственный способ остановить его — это прицельный выстрел в голову. Я покрепче стиснул в руке пистолет, намереваясь именно это и проделать, как вдруг прямо около меня из клубов тумана вынырнула еще одна облаченная в грязный камуфляж фигура.
Я даже толком не успел разглядеть своего нового противника. Мне хватило лишь вида вороненого дульного тормоз-компенсатора, который плавно и неспешно, словно в замедленном кино, пополз в мою сторону. Хотя, скорее всего, все это мне только показалось. На самом деле события разворачивались с головокружительной быстротой: и появление второго подкидыша, и направленный на меня автомат, и облако свирепого клубящегося пламени, которое в долю секунды поглотило моего врага.
Как раз близость огня, его жар и вывел из оцепенения, заставил пригнуться, шарахнуться в сторону. Сделал я это очень вовремя, поскольку подкидыш все же успел нажать на спуск и резануть пространство перед собой длинной автоматной очередью. Хорошо, что к этому моменту наши люди уже успели рассредоточиться, и пули ушли в пустоту, так и не отведав горячей человеческой крови. Что же касается их господина, то охваченный кровожадным пламенем тот рухнул на землю и в безуспешной попытке сбить огонь стал кататься по ней.
Танкисты как никто другой знают, что значит быть сожженным заживо. Мне самому несколько раз доводилось становиться свидетелем этой жуткой смерти. Наверно поэтому сразу бросилась в глаза неправильность всего происходящего. Объятый пламенем подкидыш не кричал, а лишь надрывно хрипел. Он старался сбить огонь и действовал при этом вовсе не под влиянием паники или боли, а совершенно осмысленно. Правда, у него хрен что получалось, поскольку мой фирменный коктейль просто так не потушишь. Но все же человек... вернее тот, кто когда-то был человеком, не переставал пытаться.
Цирк-зоопарк, что же эти сволочи делают с людьми?! Я подумал об этом и вдруг всем нутром почувствовал страх исходящий от подкидыша. Черт побери, а ведь он все, абсолютно все понимает! Да, головастые освободили его от боли, лишили памяти, дара речи, но не разума. Он уже не видит и не слышит, но совершенно точно знает, что именно сейчас сгорает его кожа, мышцы, внутренности, кости и боится, просто умирает от ужаса.
В сердце будто вогнали острую иглу. Я почувствовал сострадание и жалость к этому существу, а потому рывком вскинул пистолет. Три пули в грудь, это все, чем полковник Ветров смог помочь своему бывшему боевому товарищу, с которым может еще пару лет назад сражался плечом к плечу.
Возможно, свидетели этого поступка надумают меня упрекнуть, скажут, что я попусту потратил драгоценные патроны. Ну и что?! Наплевать! Я поступил так, как был должен. Мой быстрый угрюмый взгляд именно это и растолковал Кальцеву, который замер рядом, крепко сжимая в руках брандспойт самодельного огнемета.
— Ма-а-кс! — трубный рев Лешего мигом напомнил о том, что схватка еще далеко не окончена.
— Держитесь! — мы с разведчиком одновременно рванули туда, где в клубах пыли и тумана на земле барахтались едва различимые фигуры.
ПКТМ уже не стрелял. В то что закончились патроны, верилось с трудом. Скорее всего, кому-то из наших удалось вырвать пулеметную ленту. Само собой это была удача, но, с другой стороны, кто его знает какой фортель выкинет подкидыш, лишившись своего основного оружия, какие еще сюрпризы заложены в его основательно переделанных потрохах?
— Держи! Он тянется к скобе!
Встревоженный крик Загребельного не замедлил оповестить, что опасался я вовсе не напрасно. Скоба! Это ведь не парашют, в самом-то деле! Только потяни за такую... и все вокруг мигом научатся летать.
В голове сразу помутилось. Страх за сына затмил разум. Едва найти его и тут же потерять?! Нет, только не это! Призрев опасность нарваться на пулю, я рухнул вперед. Теперь, даже если и смерть, то всем вместе. Слабое утешение, но, по крайней мере, все это закончится. Я, наконец, перестану хоронить близких мне людей.
Я грохнулся точно на грудь железного монстра и с размаху припечатался лбом о толстую прозрачную пластину, защищавшую его лицо. Не скажу, что меня оглушило, но все же для того чтобы вновь навести резкость, старому танкисту потребовалось некоторое время, всего несколько секунд, по истечении которых я понял, что подкидыш смотрит мне прямо в глаза. От этого взгляда, от этого лица по телу поползла ледяная дрожь. Могу сказать совершенно точно: этого человека я не знал, даже никогда не видел, но вот его глаза... карие и бездонные... они казались хорошо знакомыми.
— Убей... Скорее... — губы подкидыша едва заметно шевелились. — Помоги... Больше не могу так...
Что такое? Невероятно! Показалось, будто я брежу. Он может говорить? Он еще что-то помнит? Неужто головастые дерьмово сделали свою работу? Или может все их живодерские машины, все жуткие методы промывания мозгов спасовали перед волей этого человека?
— Он почти дотянулся! Я не могу удержать! — полный отчаяния голос Олега вернул меня к реальности. — Кальцев, тяни!
— Танкист, какого хера...?! Помогай! — перекрикивая надрывное визжание сервомоторов, проревел Леший.
— Помогу. Сейчас помогу, — прошептал я, и это был вовсе не ответ на отчаянную просьбу друга.
Я подтянул руку с пистолетом и просунул ствол межу нагрудной бронепластиной и прозрачным лицевым щитком. Дуло уперлось практически в самое горло. Теперь оставалось лишь нажать. Я еще раз глянул в глаза этому воистину железному человеку, похрипел: «Прощай солдат», и только потом с отрывистым стоном надавил на спуск.
Выстрел вышиб пулеметчику добрую половину мозга. Кровавый фонтан вылетел из его затылка и расплескался по грязно-желтой пыли, впитался в нее, быстро превратился в тягучую бурую кашу. Визг сервомоторов будто обрезало, и тело подкидыша сразу обмякло.
Некоторое время ни я, ни кто-либо другой из нашей команды просто не могли пошевелиться. Где-то совсем рядом шел бой. Длинными очередями стрелял «Калашников», слышались крики людей, а мы недвижимо лежали в пыли и прислушивались к бешеному стуку собственных сердец. Слишком много сил было отдано борьбе, слишком близко подкралась смерть, слишком чудовищным оказался облик ее посланника.
— Встали! Все встали! — наконец я сумел выдавить из себя короткий приказ. — Двое подкидышей все еще живы.
Буквально одновременно с моими словами туман справа полыхнул оранжево-красным заревом, вслед за которым по округе разнесся победный вопль как минимум дюжины голосов.
— Один. Теперь остался только один, — Леший оттолкнул мертвую руку с пулеметом и обессилено рухнул спиной на землю.
— Где он? Где искать? — Олег стоял на коленях и, словно оглушенный, невидящим взглядом шарил по клубам пыли и тумана.
— Тихо стало. Разве не слышите? — Кальцев первым заметил, что смолк грохот выстрелов. — Кажись, всех уделали.
— Ты огнемет-то свой подыми, — буркнул я, сползая с закованного в броню трупа. — Еще нихрена неизвестно кто тут кого уделал.
Только я успел это произнести, как в тумане нарисовался темный силуэт, а за ним еще и еще один. Я вовремя заметил и вскинул «Грача».
— Стой! Кто идет? — старый, всем хорошо известный окрик подходил здесь как нельзя лучше.
— Не стреляй, полковник! Свои! — туман ответил голосом Черкашина.
— Живой, Иваныч? — я опустил пистолет.
— Как говорится, твоими молитвами.
Черкашин и его люди, в которых я сразу признал того шестнадцатилетнего парнишку, что нес мой вещмешок, и верзилу Миху из наружной охраны, подошли поближе. Первое, на чем задержался взгляд, был мой АКМС, который наш старый знакомый держал за рукоять стволом вниз.
— Ах ты, черт старый! Где тебя нелегкая носила? Почему не помог?! — набросился на Иваныча Олег, когда тоже заметил оружие. — Мы тут едва не обгадились, пока этого урода упокоили.
— Ты чего, командир, а с остальными кто бы разбирался? — «серый» обижено фыркнул. — Знаешь ведь, с топором против автомата особо не повоюешь. Ребят и так покосило. А кабы я не подоспел...
— Потери? — перебил я Черкашина.
— Много, — Иваныч сразу помрачнел. — Человек тридцать, думаю, а то и сорок. Хорошо еще, что этого в самом начале остановили, — «серый» пхнул ногой закованный в броню труп. — А то натворил бы дел! Хотя горючку, сука, все-таки успел спалить.
— Всю?
— Почти всю. Стоило одной канистре заняться, а дальше и пошло, и поехало.
— Хреново, — я покосился на друга, как бы спрашивая его мнение.
— Угу, — согласился Загребельный, тяжело поднимаясь на ноги. — Нам еще повезло, что подкидышей только четверо было. Похоже, они тут нас двоих караулили.
Произнеся эти слова, ФСБшник обошел распростертое на земле тело, присел у его головы и стал шарить рукой по пуленепробиваемой одежонке.
— Может прибор отыщется... Отпугивалка какая-нибудь, — в ответ на наши вопросительные взгляды пояснил чекист. — Иначе как они от призраков убереглись? Вот тогда, глядишь, и обойдемся тем бензином, что остался.
Идея показалась весьма здравой, а потому я принялся помогать другу. От более внимательного взгляда на доспехи пулеметчика меня прямо-таки передернуло. Оказалось, что вся конструкция грубо, можно сказать по-варварски, соединена с телом человека при помощи металлических скоб, штифтов и накладок, которые пробивали одежду, мягкие ткани и, как видно, крепились прямо к костям. Удивительно, как при кажущейся антисанитарии разрезы не загнивали, даже когда в них попадали нитки или целые куски грязной ткани. Все это наталкивало на мысль, что земная медицина и наука чужих шли совершенно разными путями. И, судя по результатам, очень не уверен, что наши ученные работали в верном направлении.
— Майор, — голос Загребельного прервал мои мысли.
— Чего? — с ходу переключиться на другую тему не удалось.
— Камуфляж офицерский, а на погоне одна звезда, значит майор.
Лешему как раз удалось отстегнуть один из наплечных щитков, под которым действительно оказался замусоленный тканевый погон с большой зеленой звездой в центре, вернее кусок погона. Примерно третья часть его была отрезана вместе с воротом. Проделали это каким-то лазерным резаком, который полоснул не только по ткани, но и по коже, оставив на ней идеально ровный запекшийся рубец. Все это потребовалось, чтобы обнажить шею офицера. Именно к ней и присосались десятка полтора черных, будто пиявки, кабелей. Половина из них уходила в глубокий старый рубец оставленный, скорее всего, артиллерийским осколком.
— А мужик-то повидал на своем веку, — подполковник ФСБ согласился с моими мыслями. — Шрам не очень старый. Так что либо Вторая чеченская, либо Осетия.
Не дождавшись моего ответа, Андрюха наклонился и заглянул под броню.
— Похоже, что-то есть, — пробубнил он себе под нос и засунул в щель руку.
— Давай поживее, а то темнеет, — поторопил я друга. — Нам надо что-то решать.
— Сейчас, — пообещал чекист. — Уже зацепил.
И впрямь вскоре Загребельный аккуратно извлек на свет божий небольшой приборчик, от одного вида которого я на несколько секунд потерял дар речи. Толстая прямоугольная пластина желтого металла размером чуть побольше ладони. В центре круглый экран. Сперва он казался темным и мертвым, но всего через несколько мгновений расцвел ярко-зеленой волной, побежавшей от центра к его краям.
— Прибор работает автономно, отдельно от всего остального оборудования, — пояснил Леший. — Так что вполне вероятно подкидыши получили его именно для этого конкретного задания.
— Андрей, это та самая хрень, что убила всех в убежище! — вскричал я и вырвал пластину из рук друга.
— Хорошо, — кивнул ФСБшник. — Значит я прав.
— Какой там хорошо?! Сейчас он работает в том же режиме! Он зовет призраков!
— Ты ничего не путаешь? — Загребельный изо всех сил старался выглядеть спокойным. — Что устройство один в один из твоего рассказа, это я сразу смекнул, но теперь оно должно выполнять обратную функцию, а именно отгонять этих тварей. Иначе как...
Андрюха не успел договорить. Со стороны БДК послышался скрежет и завывание сродни тому, что предшествует реву настоящего урагана. Доказательство, как говорится, лучше не бывает.
— Вот зараза! — в бессильной злобе чекист скрипнул зубами. — Переключилось! Как пить дать, переключилось, как только ты грохнул этого гада!
— Прибор надо уничтожить и как можно скорей! — Гром глядел на пластину с ненавистью, будто на настоящего лютого врага.
— Полковник, кидай на землю! — предложил Черкашин, поднимая ствол «калаша». — У меня тут как раз пару патронов осталось. Сейчас стрельну... и на куски эту дрянь!
— Стрельнет он... — я нахмурил лоб. — А дальше что? Как призраков с корабля станем выкуривать? Бензина ведь почти не осталось!
— Правильно, — Загребельный понял мою идею. — Прибор надо унести. Подальше и как можно быстрее. Призраки уйдут на его сигнал, а мы захватим «Калининград». Это шанс. Чем черт не шутит, может и удастся продержаться до рассвета. — ФСБшник повернулся к Олегу. — Командир, требуется человек, который способен пробежать хотя бы километра три. Быстро пробежать, ведь времени до заката осталось совсем мало.
Гром ничего не ответил, а лишь гневно зыркнул на подполковника.
— Я смогу! — вперед рванулся парнишка, который пришел с Черкашиным. — У меня еще есть силы... И я был чемпионом школы по кроссу.
От той решимости, с которой парень предложил свою кандидатуру, у меня мороз побежал по коже. Цирк-зоопарк, не понимает ведь... героем хочет быть...
— Держи, — стараясь не глядеть посыльному в глаза, я протянул ему маяк головастых. — Беги по следам, к месту нашего последнего привала. Там эту штуку и оставишь. Торопись, боец.
В этот миг мне очень захотелось обнять парня, потрепать его по белым выгоревшим волосам. Но я ничего такого не сделал. Подумалось, что не в праве, что это было бы сродни каннибализму, что ли...
Когда парнишка умчался, мы с полминуты молча глядели в клубы тумана, сомкнувшиеся за его спиной. На душе было сквернее некуда.
— Три километра... — Черкашин первым нарушил тишину. — Не маловато будет? Для призраков это не расстояние. Живо ведь вернутся, твари.
— Пусть хотя бы туда добежит, — буркнул Леший. Подполковник прислушался к завываниям, которые продолжали нестись со стороны Большого Десантного Корабля и, невесело покачав головой, добавил: — Хотя, вряд ли. Еще четверть часа и начнется.
Слова Загребельного мигом расшевелили всех присутствующих. Олег с Черкашиным кинулись собирать оставшихся в живых людей. Леший с Кальцевым принялись спорить о том, где именно лучше всего дождаться ухода призраков. И только лишь я один продолжал стоять и вспоминать мальчишку, которого мы послали на верную смерть. Слабым, можно сказать мизерным оправданием являлось лишь то, что до утра доживут очень немногие. Я чувствовал... нет, я почти знал это.
Опубликовано 09.11.2012
Уважаемые читатели, здесь вы можете почитать ознакомительную версию романа. Полный текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.
